Неточные совпадения
Уже совсем
стемнело, и на юге, куда он смотрел, не было туч. Тучи стояли с противной стороны. Оттуда вспыхивала молния, и слышался дальний гром. Левин прислушивался к равномерно падающим с лип в
саду каплям и смотрел на знакомый ему треугольник звезд и на проходящий в середине его млечный путь с его разветвлением. При каждой вспышке молнии не только млечный путь, но и яркие звезды исчезали, но, как только потухала молния, опять, как будто брошенные какой-то меткой рукой, появлялись на тех же местах.
Растворялись окна в комнатах, и часто владетель картинного поместья долго ходил по
темным излучинам своего
сада и останавливался по часам перед пленительными видами на отдаленья.
Упала…
«Здесь он! здесь Евгений!
О Боже! что подумал он!»
В ней сердце, полное мучений,
Хранит надежды
темный сон;
Она дрожит и жаром пышет,
И ждет: нейдет ли? Но не слышит.
В
саду служанки, на грядах,
Сбирали ягоду в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
Уста лукавые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!).
На сумеречном просвете неба
темнели крыши и облака; дремали изгороди, шиповник, огороды,
сады и нежно видимая дорога.
К дому с обеих сторон прилегали
темные деревья старинного
сада, аллея стриженых елок вела к подъезду.
Николай Петрович объяснил ему в коротких словах свое душевное состояние и удалился. Павел Петрович дошел до конца
сада, и тоже задумался, и тоже поднял глаза к небу. Но в его прекрасных
темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски-сухая и страстная, на французский лад мизантропическая [Мизантропический — нелюдимый, человеконенавистнический.] душа…
А Павел Петрович вышел из
саду и, медленно шагая, добрался до леса. Он остался там довольно долго, и когда он вернулся к завтраку, Николай Петрович заботливо спросил у него, здоров ли он? до того лицо его
потемнело.
Самгин свернул за угол в
темный переулок, на него налетел ветер, пошатнул, осыпал пыльной скукой. Переулок был кривой, беден домами, наполнен шорохом деревьев в
садах, скрипом заборов, свистом в щелях; что-то хлопало, как плеть пастуха, и можно было думать, что этот переулок — главный путь, которым ветер врывается в город.
Повинуясь странному любопытству и точно не веря доктору, Самгин вышел в
сад, заглянул в окно флигеля, — маленький пианист лежал на постели у окна, почти упираясь подбородком в грудь; казалось, что он, прищурив глаза, утонувшие в
темных ямах, непонятливо смотрит на ладони свои, сложенные ковшичками. Мебель из комнаты вынесли, и пустота ее очень убедительно показывала совершенное одиночество музыканта. Мухи ползали по лицу его.
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились по дорожкам
сада, говоря о незначительном, о пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он, шагая по берегу глубокого ручья, искал, где удобнее перескочить через него. Из окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с деревьев сыплется теплая, синеватая пыль, окрашивая воздух все
темнее.
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно,
темной ночью, кто-то забрался из
сада на крышу с целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние мрачной ярости; утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Анфиса. Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда
стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите в
сад. В переулке, сзади вашего
сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего
сада, который выходит в переулок, в одном месте плох…»
Она глядела на него долго, как будто читала в складках на лбу, как в писаных строках, и сама вспоминала каждое его слово, взгляд, мысленно пробегала всю историю своей любви, дошла до
темного вечера в
саду и вдруг покраснела.
Узнал ли ты приют укромный,
Где мирный ангел обитал,
И
сад, откуда ночью
тёмнойТы вывел в степь…
Дом весь был окружен этими видами, этим воздухом, да полями, да
садом.
Сад обширный около обоих домов, содержавшийся в порядке, с
темными аллеями, беседкой и скамьями. Чем далее от домов, тем
сад был запущеннее.
Аллеи представлялись
темными коридорами, но открытые места, поблекший цветник, огород, все пространство
сада, лежащее перед домом, освещались косвенными лучами выплывшей на горизонт луны. Звезды сильно мерцали. Вечер был ясен и свеж.
Он не знал, что делать, отпер дверь, бросился в столовую, забежал с отчаяния в какой-то
темный угол, выбежал в
сад, — чтоб позвать кухарку, зашел в кухню, хлопая дверьми, — нигде ни души.
На вершине белелся снег, а бока покрыты
темною, местами бурою растительностью; кое-где ярко зеленели
сады.
Я отправился опять в
темную аллею и ботанический
сад, который мне очень понравился, между прочим и потому, что в городе собственно негде гулять.
Все это раздражало Старцева. Садясь в коляску и глядя на
темный дом и
сад, которые были ему так милы и дороги когда-то, он вспомнил все сразу — и романы Веры Иосифовны, и шумную игру Котика, и остроумие Ивана Петровича, и трагическую позу Павы, и подумал, что если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город.
Кладбище обозначалось вдали
темной полосой, как лес или большой
сад.
Приближалась осень, и в старом
саду было тихо, грустно, а на аллеях лежали
темные листья. Уже рано смеркалось.
Одной ночью разразилась сильная гроза. Еще с вечера надвинулись со всех сторон тучи, которые зловеще толклись на месте, кружились и сверкали молниями. Когда
стемнело, молнии, не переставая, следовали одна за другой, освещая, как днем, и дома, и побледневшую зелень
сада, и «старую фигуру». Обманутые этим светом воробьи проснулись и своим недоумелым чириканьем усиливали нависшую в воздухе тревогу, а стены нашего дома то и дело вздрагивали от раскатов, причем оконные стекла после ударов тихо и жалобно звенели…
Я ухожу в
темные уголки
сада, сажусь там и даю волю воображению…
А
темная ночь глухо гудела за стенами, над
садом, над усадьбой, над мельницей.
Любовь Андреевна(глядит в окно на
сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на
сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О
сад мой! После
темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!
В стороне, возвышаясь,
темнеют тополи: там начинается вишневый
сад.
Слева
сад ограждала стена конюшен полковника Овсянникова, справа — постройки Бетленга; в глубине он соприкасался с усадьбой молочницы Петровны, бабы толстой, красной, шумной, похожей на колокол; ее домик, осевший в землю,
темный и ветхий, хорошо покрытый мхом, добродушно смотрел двумя окнами в поле, исковырянное глубокими оврагами, с тяжелой синей тучей леса вдали; по полю целый день двигались, бегали солдаты, — в косых лучах осеннего солнца сверкали белые молнии штыков.
Бывало — зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень
сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо
темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые солнцем листья, гнутся травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля: играют зорю в лагерях.
Слепой смолкал на минуту, и опять в гостиной стояла тишина, нарушаемая только шепотом листьев в
саду. Обаяние, овладевавшее слушателями и уносившее их далеко за эти скромные стены, разрушалось, и маленькая комната сдвигалась вокруг них, и ночь глядела к ним в
темные окна, пока, собравшись с силами, музыкант не ударял вновь по клавишам.
Ничто не изменилось в тихой усадьбе. По-прежнему шумели буки в
саду, только их листва будто
потемнела, сделалась еще гуще; по-прежнему белели приветливые стены, только они чуть-чуть покривились и осели; по-прежнему хмурились и соломенные стрехи, и даже свирель Иохима слышалась в те же часы из конюшни; только теперь уже и сам Иохим, остававшийся холостым конюхом в усадьбе, предпочитал слушать игру слепого панича на дудке или на фортепиано — безразлично.
Она сама остановилась, постояла с минуту, прислушиваясь к задушевным напевам малорусской песни, и, совершенно успокоенная, ушла в
темную аллею
сада к дяде Максиму.
Когда на террасе, которая вела из
сада в гостиную, раздались шаги, все глаза повернулись туда. В
темном четырехугольнике широких дверей показалась фигура Эвелины, а за нею тихо подымался по ступенькам слепой.
Все молчали всю дорогу до самого дома. Вечером долго не было видно Петра. Он сидел где-то в
темном углу
сада, не откликаясь на призывы даже Эвелины, и прошел ощупью в комнату, когда все легли…
Марфа Тимофеевна отправилась к себе наверх с Настасьей Карповной; Лаврецкий и Лиза прошлись по комнате, остановились перед раскрытой дверью
сада, взглянули в
темную даль, потом друг на друга — и улыбнулись; так, кажется, взялись бы они за руки, наговорились бы досыта.
Лаврецкий вспомнил, что и у Калягиных в
саду пел соловей; он вспомнил также тихое движение Лизиных глаз, когда, при первых его звуках, они обратились к
темному окну.
Нечего и говорить уже о разных его выходках, которые везде повторялись; например, однажды в Царском Селе Захаржевского медвежонок сорвался с цепи от столба, [После этого автором густо зачеркнуто в рукописи несколько слов.] на котором устроена была его будка, и побежал в
сад, где мог встретиться глаз на глаз, в
темной аллее, с императором, если бы на этот раз не встрепенулся его маленький шарло и не предостерег бы от этой опасной встречи.
Случалось, встретясь с нею в
темных переходах коридора, и полюбезничать — она многих из нас знала, да и кто не знал Лицея, который мозолил глаза всем в
саду?
Тут пошли у них беседы пуще прежнего: день-деньской, почитай, не разлучалися, за обедом и ужином яствами сахарными насыщалися, питьями медвяными прохлаждалися, гуляли по зеленым
садам, без коней каталися по
темным лесам.
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры, почитай целый день, во зеленом
саду на гуляньях, во
темных лесах на катаньях и во всех палатах высокиих. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: «Здесь ли ты, мой добрый, любимый господин?» Отвечает лесной зверь, чудо морское: «Здесь, госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг». И не пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи ласковые, что конца им нет.
Оранжереи
потемнели, грунтовые сараи задичали; яблони, по случаю немилостивой зимы 1861 года, почти все вымерзли, так что в плодовом
саду, на месте роскошных когда-то дерев, торчали голые и корявые остовы их.
Большой каменный двухэтажный дом, с башнями по бокам и вышкой посередине; штукатурка местами обвалилась; направо и налево каменные флигеля, службы, скотные и конные дворы, оранжереи, теплицы; во все стороны тянутся проспекты, засаженные столетними березами и липами; сзади —
темный, густой
сад; сквозь листву дерев и кустов местами мелькает стальной блеск прудов.
Неистовый, срывающийся лай сразу наполнил весь
сад, отозвавшись во всех его уголках. В этом лае вместе с радостным приветом смешивались и жалоба, и злость, и чувство физической боли. Слышно было, как собака изо всех сил рвалась в
темном подвале, силясь от чего-то освободиться.
Я глядел на немое песчаное поле, на
темную массу Нескучного
сада, на желтоватые фасады далеких зданий, тоже как будто вздрагивавших при каждой слабой вспышке…
Ночь была
темная и дождливая; деревья в
саду шумели, точно говор далекой толпы, волновавшейся, как море.
По улицам города я шатался теперь с исключительной целью — высмотреть, тут ли находится вся компания, которую Януш характеризовал словами «дурное общество»; и если Лавровский валялся в луже, если Туркевич и Тыбурций разглагольствовали перед своими слушателями, а
темные личности шныряли по базару, я тотчас же бегом отправлялся через болото, на гору, к часовне, предварительно наполнив карманы яблоками, которые я мог рвать в
саду без запрета, и лакомствами, которые я сберегал всегда для своих новых друзей.
В
темной аллейке
сада я нечаянно наткнулся на отца. Он по обыкновению угрюмо ходил взад и вперед с обычным странным, как будто отуманенным взглядом. Когда я очутился подле него, он взял меня за плечо.
На улицах быстро
темнело. По шоссе бегали с визгом еврейские ребятишки. Где-то на завалинках у ворот, у калиток, в
садах звенел женский смех, звенел непрерывно и возбужденно, с какой-то горячей, животной, радостной дрожью, как звенит он только ранней весной. И вместе с тихой, задумчивой грустью в душе Ромашова рождались странные, смутные воспоминания и сожаления о никогда не бывшем счастье и о прошлых, еще более прекрасных вёснах, а в сердце шевелилось неясное и сладкое предчувствие грядущей любви…
И почтмейстер, не представившись даже дамам, надел свою изношенную соломенную шляпу и ушел в
сад, где, погруженный в какое-то глубокое размышление, начал гулять по самым
темным аллеям.
В
саду, в роще она выбирала для прогулки
темную, густую аллею и равнодушно глядела на смеющийся пейзаж.